Неточные совпадения
Городничий (в сторону,
с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да
с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят,
с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь,
с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного
удовольствия едете?
Как только имел я
удовольствие выйти от вас после того, как вы изволили смутиться полученным письмом, да-с, — так я тогда же забежал… уж, пожалуйста, не перебивайте, Петр Иванович!
Аммос Федорович (поспешно). Как же-с, как же-с…
с большим
удовольствием. (В сторону.)Ну, смелее, смелее! Вывози, пресвятая матерь!
Почтмейстер.
С большим
удовольствием.
Хлестаков.
С большим
удовольствием, я готов.
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница! Дела мои принудили меня жить несколько лет в разлуке
с моими ближними; а дальность лишила меня
удовольствия иметь о вас известии. Я теперь в Москве, прожив несколько лет в Сибири. Я могу служить примером, что трудами и честностию состояние свое сделать можно. Сими средствами,
с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»
И хотя результаты этих утрат
с особенною горечью сказываются лишь впоследствии, однако ж можно догадываться, что и современники без особенного
удовольствия относятся к тем давлениям, которые тяготеют над ними.
И действительно, Фердыщенко был до того прост, что летописец считает нужным неоднократно и
с особенною настойчивостью остановиться на этом качестве, как на самом естественном объяснении того
удовольствия, которое испытывали глуповцы во время бригадирского управления.
Вронскому, бывшему при нем как бы главным церемониймейстером, большого труда стоило распределять все предлагаемые принцу различными лицами русские
удовольствия. Были и рысаки, и блины, и медвежьи охоты, и тройки, и Цыгане, и кутежи
с русским битьем посуды. И принц
с чрезвычайною легкостью усвоил себе русский дух, бил подносы
с посудой, сажал на колени Цыганку и, казалось, спрашивал: что же еще, или только в этом и состоит весь русский дух?
— Откуда я? — отвечал он на вопрос жены посланника. — Что же делать, надо признаться. Из Буфф. Кажется, в сотый раз, и всё
с новым
удовольствием. Прелесть! Я знаю, что это стыдно; но в опере я сплю, а в Буффах до последней минуты досиживаю, и весело. Нынче…
— Вот это верно, — засмеявшись даже от
удовольствия, подтвердил помещик
с седыми усами.
Это говорилось
с тем же
удовольствием,
с каким молодую женщину называют «madame» и по имени мужа. Неведовский делал вид, что он не только равнодушен, но и презирает это звание, но очевидно было, что он счастлив и держит себя под уздцы, чтобы не выразить восторга, не подобающего той новой, либеральной среде, в которой все находились.
С той минуты, как Алексей Александрович понял из объяснений
с Бетси и со Степаном Аркадьичем, что от него требовалось только того, чтоб он оставил свою жену в покое, не утруждая ее своим присутствием, и что сама жена его желала этого, он почувствовал себя столь потерянным, что не мог ничего сам решить, не знал сам, чего он хотел теперь, и, отдавшись в руки тех, которые
с таким
удовольствием занимались его делами, на всё отвечал согласием.
В сущности из всех русских
удовольствий более всего нравились принцу французские актрисы, балетная танцовщица и шампанское
с белою печатью.
Левин знал тоже, что, возвращаясь домой, надо было прежде всего итти к жене, которая была нездорова; а мужикам, дожидавшимся его уже три часа, можно было еще подождать; и знал, что несмотря на всё
удовольствие, испытываемое им при сажании роя, надо было лишиться этого
удовольствия и, предоставив старику без себя сажать рой, пойти толковать
с мужиками, нашедшими его на пчельнике.
Он
с особенным
удовольствием, казалось, настаивал на том, что девичья стыдливость есть только остаток варварства и что нет ничего естественнее, как то, чтоб еще не старый мужчина ощупывал молодую обнаженную девушку.
Левин ел и устрицы, хотя белый хлеб
с сыром был ему приятнее. Но он любовался на Облонского. Даже Татарин, отвинтивший пробку и разливавший игристое вино по разлатым тонким рюмкам,
с заметною улыбкой
удовольствия, поправляя свой белый галстук, поглядывал на Степана Аркадьича.
Когда он, в тот же вечер, как приехал домой, сообщил приказчику свои планы, приказчик
с видимым
удовольствием согласился
с тою частью речи, которая показывала, что всё делаемое до сих пор было вздор и невыгодно.
— Верно,
с бумагами, — прибавил Степан Аркадьич, и, когда Анна проходила мимо лестницы, слуга взбегал наверх, чтобы доложить о приехавшем, а сам приехавший стоял у лампы, Анна, взглянув вниз, узнала тотчас же Вронского, и странное чувство
удовольствия и вместе страха чего-то вдруг шевельнулось у нее в сердце.
Сейчас же, еще за ухой, Гагину подали шампанского, и он велел наливать в четыре стакана. Левин не отказался от предлагаемого вина и спросил другую бутылку. Он проголодался и ел и пил
с большим
удовольствием и еще
с большим
удовольствием принимал участие в веселых и простых разговорах собеседников. Гагин, понизив голос, рассказывал новый петербургский анекдот, и анекдот, хотя неприличный и глупый, был так смешон, что Левин расхохотался так громко, что на него оглянулись соседи.
— Мы
с графом Вронским также не нашли этого
удовольствия, хотя и много ожидали от него».
После партии Вронский и Левин подсели к столу Гагина, и Левин стал по предложению Степана Аркадьича держать на тузы. Вронский то сидел у стола, окруженный беспрестанно подходившими к нему знакомыми, то ходил в инфернальную проведывать Яшвина. Левин испытывал приятный отдых от умственной усталости утра. Его радовало прекращение враждебности
с Вронским, и впечатление спокойствия, приличия и
удовольствия не оставляло его.
— Кити играет, и у нас есть фортепьяно, нехорошее, правда, но вы нам доставите большое
удовольствие, — сказала княгиня
с своею притворною улыбкой, которая особенно неприятна была теперь Кити, потому что она заметила, что Вареньке не хотелось петь. Но Варенька однако пришла вечером и принесла
с собой тетрадь нот. Княгиня пригласила Марью Евгеньевну
с дочерью и полковника.
Узнав все эти подробности, княгиня не нашла ничего предосудительного в сближении своей дочери
с Варенькой, тем более что Варенька имела манеры и воспитание самые хорошие: отлично говорила по-французски и по-английски, а главное — передала от г-жи Шталь сожаление, что она по болезни лишена
удовольствия познакомиться
с княгиней.
— В следующих случаях: физические недостатки супругов, затем безвестная пятилетняя отлучка, — сказал он, загнув поросший волосами короткий палец, — затем прелюбодеяние (это слово он произнес
с видимым
удовольствием).
Манера обращения принца
с теми самыми лицами, которые, к удивлению Вронского, из кожи вон лезли, чтобы доставлять ему русские
удовольствия, была презрительна.
— Еще бы! Что ни говори, это одно из
удовольствий жизни, — сказал Степан Аркадьич. — Ну, так дай ты нам, братец ты мой, устриц два, или мало — три десятка, суп
с кореньями….
Для Сергея Ивановича меньшой брат его был славный малый,
с сердцем поставленным хорошо (как он выражался по — французски), но
с умом хотя и довольно быстрым, однако подчиненным впечатлениям минуты и потому исполненным противоречий. Со снисходительностью старшего брата, он иногда объяснял ему значение вещей, но не мог находить
удовольствия спорить
с ним, потому что слишком легко разбивал его.
Ревность его в эти несколько минут, особенно по тому румянцу, который покрыл ее щеки, когда она говорила
с Весловским, уже далеко ушла. Теперь, слушая ее слова, он их понимал уже по-своему. Как ни странно было ему потом вспоминать об этом, теперь ему казалось ясно, что если она спрашивает его, едет ли он на охоту, то это интересует ее только потому, чтобы знать, доставит ли он это
удовольствие Васеньке Весловскому, в которого она, по его понятиям, уже была влюблена.
Но она знала, что для этого надо находить
удовольствие в сближении
с женщинами молодыми, и она не могла желать этого.
— Отложить и никого не принимать, — сказал он на вопрос швейцара,
с некоторым
удовольствием, служившим признаком его хорошего расположения духа, ударяя на слове «не принимать».
Об
удовольствиях холостой жизни, которые в прежние поездки за границу занимали Вронского, нельзя было и думать, так как одна попытка такого рода произвела неожиданное и несоответствующее позднему ужину
с знакомыми уныние в Анне.
— Вот он! — сказал Левин, указывая на Ласку, которая, подняв одно ухо и высоко махая кончиком пушистого хвоста, тихим шагом, как бы желая продлить
удовольствие и как бы улыбаясь, подносила убитую птицу к хозяину. — Ну, я рад, что тебе удалось, — сказал Левин, вместе
с тем уже испытывая чувство зависти, что не ему удалось убить этого вальдшнепа.
Матвей уже держал, сдувая что-то невидимое, хомутом приготовленную рубашку и
с очевидным
удовольствием облек в нее холеное тело барина.
Вспоминал он, как брат в университете и год после университета, несмотря на насмешки товарищей, жил как монах, в строгости исполняя все обряды религии, службы, посты и избегая всяких
удовольствий, в особенности женщин; и потом как вдруг его прорвало, он сблизился
с самыми гадкими людьми и пустился в самый беспутный разгул.
— Да, —
с гордым
удовольствием отвечал Левин. — Да, это что-то странно, — продолжал он. — Так мы без расчета и живем, точно приставлены мы, как весталки древние, блюсти огонь какой-то.
— Если вы захотите еще немного подождать, — сказал я, — то будете иметь
удовольствие увидаться
с старым приятелем…
В первой моей молодости,
с той минуты, когда я вышел из опеки родных, я стал наслаждаться бешено всеми
удовольствиями, которые можно достать за деньги, и разумеется,
удовольствия эти мне опротивели.
Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного
удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца,
с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страданья — и никогда не мог насытиться.
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о
удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти
с ума, точно так же, как человек
с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Потом в ту же минуту приступил к делу: перед шкатулкой потер руки
с таким же
удовольствием, как потирает их выехавший на следствие неподкупный земский суд, подходящий к закуске, и тот же час вынул из нее бумаги.
— Как же это?.. Я надеюсь, по крайней мере, что имею
удовольствие говорить
с полковником Кошкаревым?
В продолжение немногих минут они вероятно бы разговорились и хорошо познакомились между собою, потому что уже начало было сделано, и оба почти в одно и то же время изъявили
удовольствие, что пыль по дороге была совершенно прибита вчерашним дождем и теперь ехать и прохладно и приятно, как вошел чернявый его товарищ, сбросив
с головы на стол картуз свой, молодцевато взъерошив рукой свои черные густые волосы.
—
С большим
удовольствием! Хоть три.
— Я тоже, я
с большим
удовольствием… Но вот обстоятельство — нужно посетить родственника генерала Бетрищева. Есть некто полковник Кошкарев…
В продолжение этого времени он имел
удовольствие испытать приятные минуты, известные всякому путешественнику, когда в чемодане все уложено и в комнате валяются только веревочки, бумажки да разный сор, когда человек не принадлежит ни к дороге, ни к сиденью на месте, видит из окна проходящих плетущихся людей, толкующих об своих гривнах и
с каким-то глупым любопытством поднимающих глаза, чтобы, взглянув на него, опять продолжать свою дорогу, что еще более растравляет нерасположение духа бедного неедущего путешественника.
—
С большим
удовольствием, — сказал Чичиков.
— Ну, нечего
с вами делать, извольте! Убыток, да уж нрав такой собачий: не могу не доставить
удовольствия ближнему. Ведь, я чай, нужно и купчую совершить, чтоб все было в порядке.
— Спутать, спутать, — и ничего больше, — отвечал философ, — ввести в это дело посторонние, другие обстоятельства, которые запутали <бы> сюда и других, сделать сложным — и ничего больше. И там пусть приезжий петербургский чиновник разбирает. Пусть разбирает, пусть его разбирает! — повторил он, смотря
с необыкновенным
удовольствием в глаза Чичикову, как смотрит учитель ученику, когда объясняет ему заманчивое место из русской грамматики.
— Как же, пошлем и за ним! — сказал председатель. — Все будет сделано, а чиновным вы никому не давайте ничего, об этом я вас прошу. Приятели мои не должны платить. — Сказавши это, он тут же дал какое-то приказанье Ивану Антоновичу, как видно ему не понравившееся. Крепости произвели, кажется, хорошее действие на председателя, особливо когда он увидел, что всех покупок было почти на сто тысяч рублей. Несколько минут он смотрел в глаза Чичикову
с выраженьем большого
удовольствия и наконец сказал...